Age 17.
Мечтаю стать хорошим человеком, сижу на диете, не понимаю, за что вообще меня такую суку можно любить. Учусь на странной, но интересной, специальности, по окончанию которой могу работать хоть библиотекарем, хоть дворником – все мало оплачиваемые «дороги» мне открыты, так сказать. Мама не обращает на меня внимания, а когда обращает, то обычно просит сделать ей кофе. Папа в другом городе работает, чтобы оплатить мое обучение, пока я мучаюсь угрызениями совести, что я такой неудачник, но очень это скрываю. Каждый день хожу в соседний дом к Юле и курю на ее кухне, читаю с ней книги или ем пирожки. Шкуру от нападающих на меня ублюдков так и не отрастила, но люблю крепленое вино и отключаться.
смотрим далееAge 25
Что изменилось? Я научилась ходить на каблуках, получила диплом и переехала окончательно жить к Юле. По будням я сижу в офисе турфирмы, отвечаю на звонки и медленно тухну от бездеятельности. По выходным грыземся в Юлей из-за невымытой посуды, я злюсь, что «у нее кто-то появился, а значит она будет его любить больше», выкидываю все ее чипсы и пиво из холодильника, потому что "раз я на диете, то и ты на диете тоже". Где-то глубоко внутри, под слоем одежды, костей и мяса, леею мечту и иногда тоскливо вглядываюсь в свое отражение в зеркале, понимая, что теряю что-то, но пока не могу понять что.
Age 35
Юля вышла замуж и воспитывает милого мальчика, который называет меня тетя Ксюша и пачкает мои брюки цветными мелками. Сама я попробовала просыпаться с кем-то утром в одной постели - не понравилось, поэтому завела себе кошку: черную, как та, что была у меня в 17 лет, назвала ее Блумбергом, хоть она и девочка, но это дань Сэлинджеру, а поэтому – неважно. Смотря в зеркало, кроме морщин, вижу, что так ничего и не сделала в жизни, все растеряла и упустила. Работу в турфирме давно бросила. Вернулась к учебе, пошла на журналистику, опять почувствовала себя 20летней. Чувство, что где-то здесь последняя грань, преследует вместе с бессонницей.
Age 50
Кроме морщин уже ничего в зеркале не вижу, но еще пытаюсь улыбаться. Муж по утрам приносит кофе в постель и целомудренно целует меня в щеку, нашим детям скоро поступать в институт, и я очень за них переживаю. Работу я бросила, наконец поняла, что хорошего писателя из меня не выйдет, а быть очередным плохим я не хочу. У меня есть повод для гордости – домашняя библиотека, которую я с благоговением протираю сухой тряпочкой каждый вторник и иногда открываю книгу другую, чтобы натолкнуться на первую попавшуюся строчку и чтобы не забывать. Иногда созваниваемся по старой памяти с Юлей. Она рассказывает, что теперь никто не покупает розы в цветочных магазинах, а я жалуюсь на жуткую боль в руках.
И теперь-то я точно знаю, что все наши проблемы - это игра больного воображения или уязвленной гордости, мне наплевать, что обо мне думают, мне наплевать, что будет завтра. Наверно, я все таки научусь играть на пианино и буду счастлива. Ну, хоть к 50-ти я это заслужила, да?)