Подумала-подумала, как следствие погрустила, что так и не научилась управлять своим настроением, взгрустнула и завела новый дневник. Не понравилось, удалила новый дневник, пришла обратно и опять загрустила. Распотрошила шкаф, потому что в последний раз прятала именно туда бумажный вариант дневника - нашла. Прочитала его от корки до корки и снова взгрустнула.
И, да, я прекрасно понимаю, что это возрастное, это пройдет, а если не пройдет, то перейдет в новую стадию отчаяния.
И вообще у меня складывается впечатление, что человек постоянно живет от стадии к стадии, каждая из которых имеет какие-то критерии, ограничители, раздражители и прочее, но не имеет смысла. Все контролируется: в 14 гормонами, в 18 поиском своего места в жизни, в 30 печалью, что свое место ты так и не нашел. А когда же наступает настоящая жизнь? Когда действительно становится ненужным заботиться о том, что о тебе подумают другие, когда ты перестаёшь бояться выразить себя, открыться, когда ты наконец получаешь эту чертову возможность выбора?
Сейчас я больше всего страдаю от того, что научилась давать себе пощечины и одергивать, когда это нужно и нет. Мой излишний объективизм, боязнь ранить чьи-то чувства, выйти немножко за границы дозволенного, давит во мне индивидуальность.
А еще я совсем ничего не понимаю: на каждую мысль я имею десяток ее критикующих, на каждую фразу - сотню путей к отступлению. Такое чувство, что я не просто совсем не понимаю себя, а вообще не могу быть способной это сделать. И все эти люди, которые самодостаточные, разве они на самом деле не притворяются? Не закрыли ли они те отделы мозга и души, которые отвечают за сомнения и живут в свое удовольствие? Не стоит ли и мне попробовать сделать также? Или я ошибаюсь и просто ищу оправдания своим проблемам?
Видимо мой нынешний период идет под лозунгом "больше вопросов, на которые нет ответов"
И еще мне действительно нужен человек, который мне разъяснит хоть часть этих проблем. Кто-то уже разобравшийся в себе. Я готова ему открыться, разрешу покопаться там внутри, и, может, мы вместе решим, чего мне не хватает до этой хваленой гармонии. Иначе совсем невыносимо, в том числе, от чувства, что я такая как все. Пора успокоиться и принять это, как данность.
И еще меня просто убивает, когда я могу понять всех и каждого, поменять свою "точку сборки", посмотреть на ситуацию вашими глазами, а люди, черт возьми, не могут этого даже в мелочах.
Мое самое главное правило - это смотреть на ситуацию или человека с разных сторон. Понятно, что сказать плохое - это секундное дело, потому что недостатки больше цепляют глаз, остаются в памяти и портят впечатление. И все хорошее существенно бледнее, линяет, как после стирки, и скорее является сопутствующим фактором к всему плохому, что мы видим. Я никогда не любила говорить о себе, потому что считала это проявлением самовлюбленности, но в то же время, когда приучила близких к тому, что меня раздражают разговоры о моей персоне, стала обижаться, что они мной не интересуются. Полутона, никаких к черту полутонов не бывает. Они никогда не бывают нужны.
Я могу бескорыстно помогать, но сама не люблю просить о помощи, выглядеть слабой - это самый большой страх. Удивительно, но до сих пор умею слушать людей, и не ждать, когда придет моя очередь высказаться. Мне не нравится, как я выгляжу, не люблю свое тело. Думаю, каждый первый этим страдает, но в личном контексте это всегда кажется очень серьезным. А еще я всегда боюсь, что буду не соответствовать своему образу. Я не милая, не вызываю у людей желания обнять меня, погладить по головке. Я приветлива, добродушна, сдержанна, тактична и совершенно теряюсь, когда люди ведут себя по-другому. и я постоянно одергиваю себя. Стоит мне подумать плохо про человека, то я сразу же даю себе эту мысленную пощечину и ставлю себя на место. Чувствую себя выдрессированным спаниелем. Поэтому я кажусь холодной. Да, меня считают умной, прислушиваются к моим словам, доверяют мне секреты, но все же считают холодной. Поэтому я вызываю подозрение, когда радостно врываюсь в комнату, одетая в воздушное платье в синий цветочек, на каблуках и с распущенными волосами, при этом болтаю о сущей ерунде и стреляю глазами. Нет, я должна быть в джинсах, в черном свитере и шарфе, морщить нос на глупые разговоры, не ошибаться, и обязательно контролировать себя. Кто-то писал в книге, что мы сами себя посадила в камеры и не можем оттуда выбраться, хотя ключи у нас в руках. Истина в чистом виде.