Магистратура, день первый. Я не знаю, когда мне идти на пары, какие у меня пары, где у меня пары. Учебный план напоминает минное поле. С горя пойду на лекцию к своим девочкам с 5-го курса, буду страдать и смотреть оленьими глазами на декана. Хотя, М.А. мне радостно заявила, что нужно получать удовольствие, ибо не знаешь, когда пары - зашибись, сиди дома и читай книжки, но мое чувство ответственности кричит, что где-то подвох.

---

Скоро кончится лето. Я это поняла, когда на вокзале провожала своего капитана, свою любимую подругу, свою Лису, своего сенсея. Расстояние между нами - огого, но так хочется протянуть руки, чтобы еще раз ее обнять. Вы не поверите, но ее плечи будто созданы для моих рук. Летом случилось так много всего болезненно-острого и счастливо-тающего на языке. Такая вот жизнь, ничего не попишешь. В последний вечер с Лисой мы проговорили за огромным тортом про всякие важные штуки: про рюкзачную революцию в сердцах, про бродяг дхармы, о спиральности времени, о наших с ней путешествиях, о копании в Плесе, о друзьях, об обидах, о случайном тепле и о том, что очень хочется найти человека, с которым можно танцевать.
И да, люди ни черта не понимают, когда говорят о времени.

---

Набережная исцеленных или хвалебная песня этому лету и Плесу

Кусочек земли, отмеченный координатами населенного пункта «Плес», с каждый годом становится все глубже вросшим в пространственные рамки отдельного человека, точнее — человекаменя. Это волшебный город для обывателей, но это волшебный город для рефлекторов, к которым я себя отношу, тоже. Дело в том, что ликующая толпа, только что сошедшая с кораблика, размазывающая по лицу улыбки и остатки завтрака, которая оголтело несется закупать сувениры и пробовать копченую рыбу, испытывает те же самые эмоции, что и я, прогуливающаяся по набережной. Разве что с другим градусом чувств. Каждый шаг по Плесу — это ветер, который в бока и в голову, в нем так много чуждого, непривычного, скользкого, что иногда не выдерживаешь прибоя и убегаешь от города, от себя, но в себя саму. А куда еще денешься? Правда, можно в воду, но там другое. Получается, что откроешь глаза утром, закутаешься в свитер да сигареты горькие, и идешь гулять. Ты в городе, но утром пустынно, в городе, но тут и там — лес, в городе, но можешь в секунду свернуть с тропинки и нырнуть в Волгу, в городе, но чувствуешь себя на странной земле, где ты покрыт засахарившейся корочкой, тонкой и золотой, сладкой и хрусткой, ненастоящей. Твои руки трогают камни, влажное дерево причала, сколупывают краску с лодок, твои ноги идут бесконечно долго по берегу, потом в гору, с горы, по песку, по асфальту, твоя голова то пустеет, то наполняется. Сожалениями, песнями, слезами, открытиями. Тебя качает по городу, укачивает и прибивает, в итоге, если не в отчаяние, то безудержную радость. А вода, вода творит чудеса, и правда. Она проникает через кожу в душу, и изнутри лижет язвы от поражений и потерь. И кажется, что если кто-то приложит ухо к твоему телу, то услышит плеск волн, как в раковине, но на самом деле — все то же бурление крови. Я в Плесе оставила многое, а многое принесла обратно очищенным, нахваталась чужого, стала теплее и смиреннее или закостенела и взбунтовалась — не поняла до сих пор, если честно. Но главное, что я вынесла — это чувство исцеления. Исцеления воздухом, водой, солнцем и людьми. Это моя набережная исцелимых. Никто из нас не вернулся прежним, и хорошо.

---

Я все еще безнадежный фанат, поэтому В КИНДЕРАХ МСТИТЕЛИ УРУРУРУРУ!

---

Просидела у его дома два часа, как сталкерша неумелая, да только замерзла, но не выморозила все островки-точечки на потрескавшейся кожице. А он вышел весь заспанный, растрепанный, удивленный. Любимый. Аж сердце щемит.
Я так не согласна, - говорю - я так не хочу.
Не плачу, но пальцы все воображаемые сжала. Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть твое молчание — это согласие. Да не скатиться мне еще глубже в отчаяние.
Дело не только в тебе, - пропустило удар — это я не хочу так больше.
Выдавила улыбку, какая я умница. Хорошо, говорю, давай, беги на работу. Угу, говорит и уходит.
И почему я не могу понять, что вот и все кончилось. Первая любовь, вполне по канону, воображаемая и трагичная. Как мы любим.
А я не могу поверить. Не могу. Забрать все свои чувства проросшие, в постели с ним вместе согретые, шепотом его на ухо выласканные, сгрести их в кулек и унести. Ну вот же они! Вот! Смотри, да как так можно? Они же кусают только меня одну, тянут и щиплят. А тебе-то что? Жалко? Почему ты больше не даешь себя любить.
Обухом придавленная домой приползла. Никаких доводов рассудка не услышала, все к груди свои чувства махонькие и жалкие прижимала, комок в горле лелеяла. Потом к бабуле пошла, поплакалась. Она сурово меня пожалела, сухими руками по голове погладила, а на прощание не раскисать сказала, потому что «нельзя так, когда не любят, хуже только будет».
А мне все тяжело, как булыжник с собой в животе таскаешь. Наверно, у меня к сорока годам коллекция своя будет, из камней которые в меня кинули. Я их расставлю на воображаемой полке и этикетки расклею. А потом все свои чувства, тонко попискивающие, этими же камнями и расхуярю к чертям. Ибо в сорок лет пора уже самой камни кидать.
Пошла и волосы обрезала. Человеки любят символические действия совершать, чтобы поверить в переходность и сменяемость сезонов в их жизни. Но волосы-то обрезала, в зеркало взглянула, а там одни глаза щенячьи, нос красный и прыщи по подбородку. Никакого «сезона» не сменилось. Только похожа я стала на мальчика-пажа с толстыми щеками.
И засыпать не хочу. Знаю, что со сном все впечатления поганые ретушируются. А я сижу и сижу, кофе глотаю, голову свою глажу с волосами обрезанными.
Какая дура ты, девочка.

---

Как не банально, но я надеюсь, что если смогу стать лучше, сделать свою обертку привлекательнее, перестать плакать, то все изменится.
Как мне хочется слова в рот поганый запихать обратно.

---

Не знаю как скоро я научусь справляться с этой болью. Она настолько большая и заполняющая все существо, что не проходит ни дня без спазма. Когда кушаешь завтрак, когда едешь в автобусе, когда ругаешься с другом, когда засыпаешь, когда просыпаешься. Постоянно на груди обретается тяжелый валун, в животе опилки, на горле изящный шарф из проволки.
Я не сильная и не слабая. Я живая, а он нет.

---

Внезапно для себя решила продолжить научные изыскания в области культуры и махнуть в магистратуру. Уже мечтаю преподавать зеленым первокам свой зубодробительный курс советской живописи с соцреализмом и шлюхами.

---

Лиса была единственная, кто плакала вместе со мной. Это тоже объятия, но только бестелесные такие, мокрые.

---

Познакомилась с прекрасным бородато-рыжеватым мужчиной в нашем раскопе. Эдакий викинг-экзистенциалист с шуточками про евреев, мечтой забабахать парочку клевых перфомансов и снять фильм про жизнь пакета. Я бы влюбилась, честно, и в нору бы утащила, потому что с точки зрения общих взглядов на мир, интересов и вкусовых предпочтений, я более близкого мне мужчину не находила. Но искорки нет, ноги не подкосились, приключения на берегу волги, где я попой весь песочек собрала, не оставили никаких приятных впечатлений. Даже грустно.
Викинг мне сказал, что ему придется утешаться в компании портовых шлюх. Я предложила посетить их вместе.
Что ж я за баба такая.

---

Лето началось! Теперь я гордый бакалавр, который защитил свой диплом на отлично Более того, вернулась Лиса из Ебк, худая, красивая, томная, моя любимая. Буду ее откармливать и обнимать. Уже на этой неделе уезжаю на раскопки, где меня снова ждет Плес, Волга, земля и безудержное веселье.
Юхху!

---

Составляю отчет по своей практике в музее и радуюсь. Ну правда, они там только чай пьют и нервничают, а мне надо описать, какими содержательными навыками они меня наделили. Вот и выдумываю. Опыт коммуникативной работы в коллективе - это у меня история про то, как меня учили в двери не стучать, а сразу вламываться ( ибо, "мы тут не лифчики поправляем, а работаем!"), а навык атрибутации музейных экспонатов - это случай, когда я задолбала своего руководителя практики требовать себе работы, и он заставил меня искать неподписанные картины по всему фонду музея. Вот уж уникальный опыт визуальной работы, так уникальный.

---

- Что у тебя с коленями? - говорит и щупает за край юбки. А юбка мне нравится, ее мама носила в 90-е. Она серая, узкая, мягкая, с молнией по всей длинне, поэтому, при желании, ее можно снять одним плавным движением руки. Очень сексуально.
- А что с ними? - пухлые, вдавленные, прости господи, некрасивые? Что с ними не так, мужчина, не рождай во мне комплексы!
- Да нет, - неопределенно пожимает плечами и улыбается - ничего особенного. Такие коленки у детей бывают, все разбитые, в ссадинах, а тут у взрослой девушки...
Коленки его мои интерисуют. Ну разбитые, ну в ссадинах. Не рассказывать же, что эта взрослая девушка по темным дворам ночами шатается в нетрезвом виде и на асфальт шлепается. Двое джинс уже так порвала, курица.

---

и очень грустно чтобы дышать,
жалеть себя устаешь на утро.
сгорают ежеминутно,
но пока забудешь - уйдут года,
а ты не успел, раздражают подспудно
все глаза, покрасневшие неуютно,
вроде искренне, но даже слеза
скользит по заранее выротой ямке,
распороты на лице канавки,
как нужно прощаться мы знаем
и не беда,
коль ты не умеешь,
не знаешь?
так нарисуем пунктиром,
чтоб плавали скорби твои поезда

хотя не видеть, не помнить нельзя
и все тут — сам знаешь
земельку в могилу бросал,
плакал, не уезжал,
потому что не можешь,
а зря.
он не так любил слезы,
но любил тебя

12.05

---

И почему в дипломе нельзя написать, вместо нудно-долгих официозных биографий Комара и Меламида, что Алик и Виталик сошлись на фоне бытового пьянства в мертветской, сообразив на троих с трупом, а потом вознеслись, рисовали стигматы из вагин на руках, балагурили и творили новую мифологию эпохи, умерщвляя серпы и молоты, и возрождая природное буйство женского и мужского, мирского и божественного.

---

Бабушка сегодня сказала, что бессонница мне к лицу.
Ну, ну.

---

Ох, порадуйтесь за меня. Завтра пойду на самый долгожданный фильм этого года - Географ глобус пропил. И у меня есть несколько причин, почему это кино мастхэв во всех отношениях. Во-первых, фильм в прокат выйдет только в октябре, но, в рамках фестиваля Тарковского, картину привезут, слава богам, на один сеанс в наш город. Во-вторых, фильм снят по прекрасной книге Иванова, которая у меня навсегда будет ассоциироваться с поездами и бесконечным лесом за окном. В-третьих, фильм взял гран-при Кинотавра, и те, кому посчастливилось его увидеть, говорят, что после Географа жить хочется. Что не маловажно, жить хочется в России.
Молодой биолог Виктор Служкин от безденежья идет работать учителем географии в обычную пермскую школу. Он борется, а потом и дружит с учениками, конфликтует с завучем, ведет девятиклассников в поход — сплавляться по реке. Еще он пьет с друзьями вино, пытается ужиться с женой и водит в детский сад маленькую дочку. Он просто живет…

Подробнее на КиноПоиск.Ru

---

За время своей практики в музее я столько насмотрелась На студентов-оболтусов из художественного училища, на начальников отделов, которые хихикают над резюме потенциальных работников и обсуждают особенности высадки клубники, на заикающихся мальчиков, которые приходят оценивать картины в музей и спрашивают, где им продать "шедевры" за дорого. Меня отпускали домой в начале рабочего дня со словами "лето, жарко, а ну брысь плавать!", мы смотрели порнушную американскую комедию вместо работы, я научилась разыскивать подписи к безымянным картинам из громадного архива-коллекции музея за десять минут, мне давали халявные билеты на фестивать, давали материнские советы и учили деловому этикету. После всего этого я поняла, что в музее работать не хочу (по крайне мере, в этом), но посмотреть на жизнь этих работников культуры интересно. С энтомологической точки зрения.

---

- Значит, у нас свидание?
А как еще реагировать, когда твоя лучшая подруга звонит со словами: " У меня 2 билета на фестиваль Тарковского. Три ночи подряд мы смотрим с тобой фильмы. Я принесу тебе цветочек!".
Ну хоть кто-то меня на свидания приглашает
Итого, сегодня у нас кинопоказ короткого метра, завтра "Меланхолия" Триера, а послезавтра "Да здравствуют антиподы!".. Кстати, на последний фильм я хочу всех больше.

---

У нас в городе почти нет мест, где можно полежать в траве. А мне надо. В траву. Чтобы холодная земля, веточки, жучки, листики колючие, а ты бутерброд ешь и очень счастлив.
Выработала для себя идеальную пропорцию: если тебе без человека хуже, чем с человеком, то можно все пережить.